О начале философии

О начале философии.

В чем Начало математики? Очевидно, что ее логическое Начало на сегодня есть комплекс идей, реализованных в математической логике (в широком смысле), приводящих к фактам типа теоремы Геделя. Но может ли "человек с улицы" (студент-первокурсник, скажем) начать сразу с определения формальной теории, метода арифметизации Геделя, определений полноты и рекурсивной разрешимости? Способен ли он осознать всю логическую необходимость такого Начала для математики и всю трагичность обнаруженного результата для научного мышления?

Разумеется, нет. Студент должен подойти к этому Началу в процессе длительного образования, пройти своеобразный "исторический" путь к логическому Началу.

В чем же, в таком случае, "историческое" Начало математики? Такое Начало, отчасти, находится в Личности, (с чем Вы, я понял, согласны) как предпосылка к логическому мышлению (подчеркнем: не к комбинаторному, как у шахматиста, например, а к формально-логическому). С другой стороны, в отработанной временем и опытом методике преподавания материала, ведущего Личность от азов "эпсилон-дельты" к пониманию парадоксов Кантора и Рассела. Логическое Начало математики лежит на пути решения проблем, в которые выливаются, казалось бы, простые вопросы об этой "эпсилон-дельте". Логическое Начало есть результат, завершение "исторического". Банально, но повторю: первое логически есть последнее исторически.

Да и вообще, странно ставить вопрос о Началах математики в вышеприведенном контексте. Там уже все давно "устаканилось".

А так ли в философии? За исключением философий Платона, Канта и Гегеля, и, в меньшей мере, Фихте, Шеллинга и Маркса, - абсолютно также. Вся остальная философия есть прикладная дисциплина с отчетливо выработанной проблематикой и методикой становления Личности Философом. Здесь достаточно, - я с Вами почти согласен, - "тяги к разумности".

Повторюсь: отличие этих мыслителей - в их форме мышления, (разума, как Вы пишите). Не сомневаюсь, Вы ясно понимаете, что научное познание существенно отлично от религиозного. Хотя и то, и другое - разум. Так что форма использования разума в познании неоднозначна. Одно дело - познание на бытовом уровне посредством "женской логики", другое - познание Бога посредством "откровения сердца", третье - научное познание посредством конечных понятий, четвертое - познание мышления посредством бесконечных понятий.

Мышление Платона и Гегеля есть мышление в бесконечных понятиях. Мы еще толком не знаем, что это за форма, не знаем, как она создается, т.е. нам еще не известна ее феноменология. Тем более у нас нет каких-либо обоснованных методик по созданию такой формы в Личности в процессе преподавания, нет критериев пригодности Личности к такой форме мышления.

Тем самым, у нас нет ясности ни относительно "исторического" Начала такой философии, ни, тем более, относительно логического. Речь идет о малоисследованной, практически неизвестной форме познания, что и порождает проблему Начала, которое "всегда трудно".

Дело существенно осложняется тем, что современная философия не видит новизны в диалектическом методе. Взаимоотношения гегелевской диалектики с современной философией есть чистая калька с басни "Мартышка и очки". Диалектика считается то нескладным перепевом мистики, то фрейдизма, то трансцендентальной интуиции, то еще чем (сошлюсь на типичное понимание Гегеля в работе И.А.Ильина "Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека". Или на Дильтея. Или... ).

Список таких работ может занять сотни страниц. Противополжный ему список поместится и на полстраничке. При этом наша философия чисто формально щеголяет ("кокетничает") гегелевской или платоновской терминологией, оставаясь, в то же время, не только бесконечно далекой от этих мыслителей, но далекой от философии вообще, превращается в свою противоположность, становится Любовью к Глупости, резонерством (или, употребляя модное ныне словечко, плюрализмом мышления). И именно этот образ "философа-гегельянца", "диалектика", запечатлелся в общественном мнении.

Очевидно, что актер, щеголяющий на экране в форме летчика, не имеет ничего общего с человеком, способным поднять, провести и посадить реальный самолет. Или актер, играющий политика. Или народ, играющий демократию. Или философ, играющий "диалектика". Но общественность верит актерам от философии не меньше, чем своим любимым киногероям! А доверчивый "философ" верит своей общественности, представляемой кафедрой. И - слепой повел слепого...

Вот почему проблема Начала Философии так остра и так трудно постижима. Вот почему она требует к себе исключительного и непредвзятого внимания. Вот почему... И т.д.

«Нищета» современной философии ни в чем не выражается так ярко, как в непонимании самой проблемы Начала в философии. До сих пор преобладает мнение, что «начинать можно хоть с чего». И это - несмотря на длинные, прямо-таки утомительные, разъяснения Гегеля на этот счет. А каково же было ему, Фихте, Шеллингу? Кто бы их консультировал в данном вопросе?!

Проблема Начала философии встала перед исследователями в результате работ Канта. До Канта этот вопрос так и решался – «хоть с чего». Но Кант доказал (а не «считал», как ныне любят выражаться), что рассудочное мышление не применимо к познанию Абсолютного, Бесконечного, Беспредельного, Мышления.

Как реакция на этот факт (почему-то ныне рассматриваемый философией как субъективное мнение недалекого Канта) стало развитие идей непосредственного знания Абсолютного. Но, как тут же выяснилось, это знание есть либо несуществующее знание, либо, входя в сферу своего бытия, оно обретает форму конечного понятия, т.е. того же рассудка. Таким образом, идеологи непосредственного знания, поняв и приняв трудности, указанные Кантом, пошли по пути отрицания рассудка – и это правильно! - но не вперед, за его пределы, а назад, к его истокам. Не вперед, к бесконечному понятию и его логике, а назад, к мышлению в бесконечных представлениях, выражаемых интуицией, откровением, озарением сердца и т.п. И, соответственно, развитие непосредственного знания в таких системах неизбежно приводило, в лучшем случае, вперед, к рассудку, к тому, что вначале отрицалось, как форма истинного знания.

Нужен был гений Гегеля, чтобы разобраться, что здесь к чему. Чтобы понять, что мышление стоит перед эволюционным требованием движения вперед. Но как?

Заметим, что идеи эволюции в то время почти не были известны (опять же если не считать Канта с его «Дайте мне материю – и я сотворю мир!»). Все значимые эволюционные теории в науке появились, скорее, вследствие работ Гегеля.

Так все же уместно задать вопрос читателю: с чего начинать философию? С рассудочных положений? Но они несостоятельны в принципе. Еще раз: не «по Канту», а в принципе! С чего-то, предшествующего рассудку? Но это снова путь к тому же рассудку. Да и последнее-то обстоятельство выяснилось лишь после «Феноменологии Духа». С чего начать, что взять в рассудке такого, чтобы его отрицание не возвращало нас назад, к более древним формам познания, а выдвигало вперед, за пределы всех известных человечеству форм мышления? Ведь считалось абсолютно незыблемым положение об абсолютной несовместимости бытия и ничто, тем более – их производных.

Гегель не ставил проблему Начала, он получил ее в наследство благодаря исследованиям Канта, Вольфа и др. И решил посредством выхода в сферу бесконечных понятий.

«Разумеется, при предположении абсолютной раздельности бытия и ничто начало или становление есть - это можно весьма часто слышать - нечто непостижимое», - пишет Гегель.

Наша философия не столь беспомощна. Она без труда, - в буквальном смысле этого слова! - постигает все подряд при любых предположениях!

Конечно, можно беспомощно лепетать, что «бесконечных понятий не существует, по определению». Что становление – гегелевские плутни. Что философия «не занимается Абсолютным». Что формы и методы человеческого познания определены раз и навсегда, и изменить их невозможно. И т.д. Как писал Гегель, дух найдет тысячу поводов для пребывания вне сути дела…

Начало всякой новой философии внутренне лежит в недрах старого мышления. Старое мышление выступает как почва и предпосылка нового. Новое же является по отношению к старому его целью, двигателем.

Начало философии внешне, на мой взгляд, определяется непосредственными требованиями текущего исторического момента (кризисом научной формы познания). Этот же исторический момент требует самоопосредования мышлением себя в форме логики бесконечного понятия (создание иных метода и формы познания). Мы должны оживить понятие, вырвать, освободить его из его неорганической формы.

Приступая к философскому исследованию, очень важно предварительно осознать (хотя бы на уровне представления), в чем различие конечной и бесконечной логик. Сейчас я намерен это сделать. Более точные формулировки потребуют от нас несколько большего количества сведений из области бесконечного. Оставим их до лучших времен.

Конечная логика хорошо описывает причинно-следственные связи. Бесконечная - взаимодействие.

Различие двух логик лучше всего можно проиллюстрировать на примере различия механизма и организма. Механизм описывается конечной логикой и конструируется ею. Организм описывается и конструируется бесконечной логикой.

Деталь механизма может прекрасно обходиться без других деталей, вне процесса функционирования в машине, так она даже лучше сохраняется, не изнашивается.

Деталь организма - орган - наоборот, вне условий организма очень быстро погибает. Для нормального существования органа ему необходима специфическая среда, которая создается в организме посредством функционирования всех его органов. Но чтобы ассимилировать эту среду, орган также должен проявлять активность. В то же время, орган сам является средообразующим фактором для остальных органов, он существеннейшим образом специализирован для выполнения определенной узкой функции, в которой нуждаются все остальные, и без которой весь организм может погибнуть.

Деталь механизма содержит в себе все условия своего существования. Она не нуждается в продуктах деятельности других деталей, и другие детали не ждут от нее каких-то продуктов. Деталь самодостаточна. Ее бытие есть непосредственное следствие того же бытия в предыдущий момент времени. Она есть следствие лишь самой себя, формула «из А следует А». Деталь статически устойчива. Но она изнашивается в процессе работы, постепенно перестает быть собой, портится, она неустойчива динамически.

Для органа все происходит с точностью до наоборот. Орган А в значительной мере содержит условия своего существования в другом самого себя, в не-А. Он не самодостаточен. Он отдает в окружающую среду то, что от него ожидают другие, и благодаря этому, посредством этого «самопожертвования» он получает взамен свое «воздаяние», условия своего существования. Его бытие есть опосредованное следствие себя собой через свое другое, через весь остальной организм. Сначала он есть формула «из А следует не-А», благодаря чему организм отвечает ему тем же: «из не-А следует А». И лишь эта цепочка приводит к опосредованному результату: «из А следует А». Орган устойчив лишь в процессе обмена веществ, он устойчив динамически. Если обмен веществ прекращается, прекращается и жизнь органа. Орган статически неустойчив. Он существует в процессе взаимодействия и исчезает вне него.

Такую же картину мы наблюдаем и в обществе, где взаимодействие его членов носит аналогичный характер. Точно так же возникает и функционирует мышление, включая каждое его понятие. Такие же отношения присущи атомам внутри молекулы. Вообще, нет ничего, что бы не было включено в какую-либо цепочку взаимодействия. Даже спокойно лежащая деталь механизма пребывает в подобном, но вяло текущем процессе. И только эта медлительность опосредования позволяет нам абстрагироваться от взаимодействия и сразу постулировать «А есть А».

И в языке мы наблюдаем то же самое. Мы не говорим «кот есть кот», «нечто есть нечто», «А есть А», а как раз наоборот, всегда утверждаем «кот есть животное», «нечто есть другое», «А есть не-А». Всякое реальное суждение в одно и то же время в одном и том же отношении утверждает как тождество, так и различие субъекта и предиката, самоопосредование понятием себя в формах предиката и субъекта.

Конечная логика рассматривает язык как множество конечных, фиксированных понятий, а каждое понятие - как элемент этого множества. С помощью этих элементов мы механически конструируем конечные идеи. Принцип конструирования лежит вне понятия, это - идея, пребывающая в голове конструктора (обычно в форме бесконечного представления).

Бесконечная логика рассматривает язык как систему взаимообусловленных, взаимодействующих, опосредующих друг друга понятий. Каждое понятие существует лишь в процесе опосредования другими понятиями, оно устойчиво лишь динамичски. Такое мышление способно только к органическому синтезу, где сам принцип конструирования заключен в понятии как момент его определенности (своеобразная инкапсюляция, если позволительно использовать этот термин объектно-ориентированного программирования). И как в органическом мире индивид рождается, развивается, стареет и распадается, так же и каждое понятие имеет свой цикл жизни, моменты «рождения и уничтожения» (теперь воспользуемся терминологией квантовой электродинамики).

Как организм представляется системой клеток в непрерывном процессе метаболизма, так и мышление есть духовный организм, в котором понятия существуют в непрерывном процессе «обмена веществ», в постоянном излучении и поглощении своей логической определенности, в процессе рефлексии. Взаимодействие понятий друг с другом есть суждение и, далее, умозаключение. С их помощью понятия обмениваются логическими квантами единичного, особенного и всеобщего.

Логическая конструкция опосредования себя собой посредством другого выглядит так:

А влечет не-А влечет А влечет не-А влечет … влечет не-А ….

Такого рода прогресс в бесконечность на самом деле есть бесконечное движение по логическому кругу. Понятие есть логический осциллятор, логическая вибрация в сфере мышления, постоянное преобразование себя посредством другого. Есть постоянный процесс излучения-поглощения логических квантов. Есть момент непрерывного информационного метаболизма мышления.

Мне представляется, что Начало философии тесно связано с пониманием вышеизложенной точкой зрения на понятие, как на элемент органической жизни в сфере духовного. Кроме того, я считаю, что есть смысл остановиться и на более подробном изложении идеи понятия, как объективного, онтологического Начала философии.

Современная наука обязана рассматривать свой объект как часть целого, как то, вне чего остаются его наиболее важные предпосылки (причины). Если отказаться от такого "овнешнивания" познаваемого объекта, мы попадаем в Расселовскую ситуацию. Мы не можем рассматривать объект как "причину самого себя", т.е. непосредственно как субъекта. Поэтому наука объективна, даже субъекты в ней имеют статус только объекта.

Мы хотим найти такой способ мышления, при котором объект можно было бы рассматривать как самодостаточное целое, как то, вне чего ничего нет, или как то, от окружения чего можно абстрагироваться. Например, Маркс так рассматривал сферу материального производства - изнутри, где каждая часть обусловлена другими и обусловливает другие.

Начало есть цель. Мышление прошло путь от хаотических форм восприятия до самоопределяющейся жесткой структуры со своими специфическими законами функцонирования. Как писал Аристотель, цель не есть горизонт, цель - двигатель. Начало философии, если мы принимаем идею эволюции мышления, необходимо телеологично. Всякое понятие есть целеполагание, содержит в себе свою цель. Объект есть реализация цели понятия, его эволюция.

Ближайшим образом, цель современной философии может быть определена как создание некоей "логической ДНК", которая имплантируется в понятие, преобразует его из предмета манипулирования механистического мышления в самодвижущийся, самореализующийся объект.

Такая "ДНК" создается посредством применения операций конечного и бесконечного отрицаний к абсолютному бесконечному. Получающаяся так система категорий в форме двойной спирали является сердцевиной всякого понятия, его самодвижущимся носителем.